Империя Художественной гимнастики

Александра Солдатова: мне нравилось, как Кабаева относилась к своему делу
08:00 11.05.2020 (обновлено: 16:43 11.05.2020)
Василий Конов

Четырехкратная чемпионка мира, трехкратная чемпионка Европы Александра Солдатова впервые подробно рассказывает о своей жизни, увлечениях и, конечно же, о своей главной любви — художественной гимнастике.
Как пережить травлю и два перелома подряд, был ли роман с Кириллом Капризовым и сколько времени нужно, чтобы добиться внимания одной из главных красавиц мирового спорта, у которой почти полмиллиона подписчиков в инстаграме, Александра Солдатова рассказывает в интервью РИА Новости.
Скрытый текст

— Первые воспоминания от гимнастики сохранились?
— Да, конечно, очень четко все помню. Мне кажется, даже помню, какие мысли у меня были в голове в тот момент (смеется). Когда брат начал заниматься спортивной гимнастикой, а начал он прям очень хорошо, мы были еще в Башкирии. Потом переехали в Пушкино, стали искать для него секцию спортивной гимнастики и набрели на секцию гимнастики, но не посмотрели, какой. Хотели записаться, а к нам выходит тренер и говорит: "У нас только девочки, у нас вот художественная гимнастика". Мама смотрит, думает: "Что это за вид спорта такой интересный?" Она не растерялась и ответила: "Ну ладно, девочка у нас тоже есть, пусть тогда она у вас тренируется". А я в тот момент бегала там в коридоре, и мама просто сказала: "Там вот иди побегай". Так я и бегаю до сих пор.
У меня от природы достаточно мягкие связки. Помню, когда меня просматривали, попросили сделать мостик и при его выполнении немного так придерживали за талию, чтобы не упала. А я на тот момент уже сама могла делать, потому что часто заходила к брату в зал и в принципе мне нравилось заниматься спортом, поэтому никаких проблем с элементом не было. И вот я помню, как тренер меня чуть-чуть придержала и у меня сразу такой взгляд был: "Да я сама могу! А ну отпусти! Отпусти!"

— Ох, как мне знаком этот взгляд... То же самое, когда дочке помогаю и придерживаю во время занятий балетом. У нее по зуму занятия проходят, нужно как раз присматривать.
— Вот да, у меня сразу такое выражение лица: "Да сама я могу!" (Смеется.) Помню, как я разучивала этот мостик на диване — на мягком высоком диване. То есть вставала и если бы упала с мостика, то просто улетела бы вниз на пол. Не знаю, как мне это в голову взбрело. Но тем не менее у меня не было выбора. Возможно, я таким образом себя подсознательно тренировала, чтобы не падать, чтобы страха не было. У меня хорошие воспоминания из детства.

— А что же с самим детством? Все время зал, занятия...
— Самое лучшее, что вообще могло со мной случиться и в жизни, и в детстве, — это художественная гимнастика. Это сделало мое детство. Поэтому все прекрасно.

— А как же поиграть в куклы?
— А у меня ни одной куклы не было!

— Серьезно?
— Вообще ни одной.

— А как такое возможно?
— Наша семья часто переезжала, и мы с братом не успевали заводить друзей. Лучшие друзья друг другу были мы сами (смеется). И я все время играла с братом в такие скорее мальчишеские игры. Или если это компании, друзья, то это его компании. Ну то есть такое... Я была пацанкой в детстве.

— Значит, вместо кукол солдатики и машинки?
— Да-да. У меня прошла закалка детством (смеется). Драк, конечно, у нас не было, но руку брат мне однажды сломал (смеется).

— Случайно?
— Ну точно не специально (смеется). Он столкнул меня с высоты, я упала на спину, сломала руку. Блин, но мне так было весело, так хорошо играли, что я продолжила играть дальше (смеется).

— Я нигде, ни в одном вашем интервью, не нашел ни слова про отца.
— А никто не спрашивал (улыбается).

— Тогда расскажи, это же интересно! А то такое ощущение, что ты просто скрываешь, кто папа, где он, чем занимается.
— Мой папа скрытный, я скрываю его, он шпион, секретный агент (смеется). Я обожаю своего отца, ты просто не представляешь, насколько! У нас с ним какая-то просто космическая связь. У тебя дочки — ты должен понимать, о чем я говорю. Мы с ним очень мало общаемся, но при этом, например, можем провести весь день вместе, особо ни о чем не говорить и абсолютно кайфовать от окружения друг друга. Или наоборот — можем проболтать весь день на абсолютно разные темы. Отца я обожаю, души в нем не чаю, готова все на свете для него сделать. Если он будет десять тысяч раз не прав, я все равно скажу — нет, он прав абсолютно! Он машинист, все еще работает. И еще я обожаю своего брата. Точно так же, как я обожаю своего папу (смеется).

— Два главных мужчины в жизни?
— Не то слово! Я готова все для них сделать! Всегда задариваю их подарками и, естественно, обожаю, души не чаю. Брату, кстати, тогда секцию спортивной гимнастики мы так и не нашли. Но он испробовал, кажется, все виды спорта, которые существуют. Был батутистом, каратистом, пловцом... Кажется, даже на танцы ходил. Перепробовал абсолютно все! Но в итоге он очень умный, ужасно умный. Окончил школу с золотой медалью и получил высшее с красным дипломом. Он сейчас программист, очень востребован. Например, сейчас идет карантин, а ему, наоборот, повышают зарплату. Просто красавчик! Лучше всех. Я его обожаю.

— Вернемся к куклам. У меня старшая дочь ходит на балет и всегда берет с собой любимую игрушку — мышку. Это ее талисман, везде таскает с собой. У тебя такой талисманчик есть?
— У нас с братом было достаточно правильное детство — мы много времени проводили на воздухе, все время что-то придумывали, фантазия работала прекрасно, домой нас было не загнать. Так что было не до игрушек. Но однажды настал день, когда я получила свою первую зарплату — порядка трех тысяч рублей. Это было году, наверное, в 2011-м. Я была безумно счастлива, естественно, и пошла в продуктовый магазин в Пушкино, чтобы купить себе что-нибудь вкусненькое. И вот там я вдруг увидела игрушки, на которые раньше не обращала внимания. И вот стою я, смотрю и вдруг понимаю, что это мое! Маленький такой лисенок. Я его купила, и он до сих пор со мной. Даже сейчас напротив меня. Но я бы не назвала его моим талисманом. Это просто игрушка, если честно, на которой я сплю. Я очень придирчива к подушкам и, если катаюсь на какие-то соревнования или сборы, а там неудобная подушка, я просто под голову подкладываю этого маленького лисеночка, и мне очень удобно.

— Это же тот самый лисенок из машины Анны Вячеславовны, на котором ты спала на заднем сиденье?
— Да, это он и есть (смеется).

— Слышал, тебе там сырники на завтрак принесли. Сырниковая диета на самоизоляции?
— На самом деле это просто я сегодня долго спала. Выспалась, так сказать, за все дни, наверное, потому что до этого все разы вставала очень рано, потому что меня будил кот. А сегодня я решила поспать без кота, чтобы он меня не будил. И спала очень долго, до обеда. И вот сейчас сырники. Смотрю я на них и понимаю, что точно в таком же виде сейчас отдам их обратно. Попью кофе и все, вот мой завтрак. То есть я на самоизоляции сейчас, когда мало активности, очень мало кушаю.

— А тренируешься сколько?
— А вот тренируюсь много.

— Я смотрю, у вас с тренером и онлайн-занятия...
— И самостоятельные, и на улице.

— Сколько часов в день получается?
— Вообще не считаю. Я и когда сама тренируюсь, не делаю себе какой-то план. Нет такого, что вот я сажусь и такая: все, сейчас у меня будет партер, подкачка... Нет. Я сажусь, включаю музыку и начинаю снимать видео с котом (смеется)… Моя тренировка растягивается часа на три.

— Сейчас твоя мотивация понятна. А что было главной мотивацией в детстве?
— Да не было ее! Мне просто нравилось. Тот азарт, что был у меня в детстве, он у меня так и есть. Смотри, я сидела в школе, у меня был шестой-седьмой урок, и, например, мне становилось уже грустно, тяжело, скучно, но достаточно было подумать о том, что скоро тренировка, и у меня сразу же появлялись силы, сразу улучшалось настроение. Я всегда на тренировку приходила первая, а уходила последняя. И никогда не думала о том, чтобы стать чемпионкой, выиграть Олимпийские игры или попасть в сборную. Мне вообще это тогда было не надо. Я просто тренировалась, потому что мне это было в кайф. Нравилось. Я просто влюбилась в этот вид спорта.

— У меня вообще было ощущение, что у хоккеистов на тренировках проще, чем у Ирины Александровны Винер в Новогорске. Начиная с Олимпийских игр в Сиднее, бывал на разных занятиях, в том числе и в Новогорске, очень хорошо это помню.
— А это и не ощущение, так и есть. Когда у нас был чемпионат мира по футболу, футболисты тренировались в Новогорске рядом с нами. Даже не просто по соседству — мы из своего зала видели их поле. Мы тренируемся — они пришли на тренировку, мы тренируемся — они потренировались, мы тренируемся — они ушли, мы тренируемся — у них прошел перерыв, мы тренируемся — они пришли на вторую, мы тренируемся — у них закончилась вторая. А мы все тренируемся, у нас все еще первая идет. У них уже все, день закончился, а у нас еще первая тренировка.

— И как вот с этим? Я реально не понимаю, как это. Такая любовь к виду спорта?
— У меня — да. Я говорю, у меня такой азарт и у меня были такие моменты, когда самый тяжелый период — подготовка к чемпионату мира или чемпионату Европы — и ты действительно просто, извиняюсь за выражение, батрачишь весь день без остановки. Помню вот этот момент, когда все уже, нет сил, ты просто уже изможден, ты не ел, водичку попил и все, ты все время в зале, не отдыхал, но именно в такие моменты у меня всегда в голове появляются такие мысли: "Саша, посмотри, ты тренируешься, кайфуй с этого момента! Ты подумай, это же потом закончится, век гимнастки очень-очень-очень короткий, ты потом будешь скучать по этому". И у меня сразу появлялись силы. То есть я могла сама себя мотивировать таким образом. Потом появляются любимые упражнения, это есть в каждом сезоне и зависит от музыки. Ты понимаешь, что тебе это делать приятно и хочется больше всего. Не отдельный вид какой-то — обруч или ленту, а именно это отдельно взятое упражнение. И тут очень важна музыка.

— Мне запомнилась твоя программа под Пугачеву.
— Вот! Это как раз и была любимая! Мы ехали в машине с Анной Вячеславовной, и я включала свой плей-лист, мы подбирали музыку. Включала все подряд, разное и такая думаю: "Эту? А может, эту?" Включаю, включаю, и тут раз — Пугачева. И мы поняли, что это то, что нужно!

— Новогорск — это место силы мировой художественной гимнастики?
— Да, определенно. Там все мировые лидеры, мировые звезды. У нас на сборы очень часто приезжают лидеры других стран — потренироваться с нашими тренерами, потренироваться с нами, потренироваться в этой обстановке, посмотреть, как это все работает.

— А нет такого, что — ах, приехала подсматривать?!
— Нет, конечно. Мы, наоборот, всегда очень рады девочкам из других стран. Это очень интересно, наоборот, это мы подсматриваем... Ну, иногда там, когда приезжает кто-то новый из других стран, потому что у всех есть что-то интересненькое, ты можешь увидеть какие-то новые штучки, какие-то новые элементы. Ну то есть такое тоже бывает.

— Первую встречу с Ириной Александровной помнишь?
— Честно, нет. Вот часто в интервью задают этот вопрос, какая была первая тренировка, первая встреча, как все начиналось... Вообще не помню. Потому что это все начиналось постепенно, я ездила с Анной Вячеславовной в Новогорск и тренировалась параллельно с Дашей Кондаковой. В зале была Ирина Александровна, но ей тогда было не до меня, потому что я была очень маленькая. И я уже к ней привыкала, слышала, что она говорит, как она говорит. И потом со временем уже она могла мне крикнуть какое-то замечание издалека, потом два замечания, потом три, а потом уже и позвать к себе.

— А замечания — когда я был на тренировках, бывало и на повышенных тонах, но нормально. А потом вышла документалка про Риту Мамун со всем бэкстейджем... И, конечно, это все совсем по-другому смотрится.
— Ну да. Но, если честно, я была в своем мире: тренировалась и не обращала внимания на какие-то крики, какие-то оры, какие-то едкие замечания, и мне было нормально. Я была очень сильно психологически устойчивой, меня невозможно было довести до слез, меня невозможно было пробить никаким словом. Это я точно помню. Если, например, на меня кричали, то я могла просто стоять и улыбаться в ответ. Все это проходило сквозь меня, я не замечала этого. В голове у меня были такие мысли: "Ага, ага, хотите, чтобы я заплакала? Ну, ну, ну, еще, еще, можно что-то еще мне сказать. Ну, ну, давайте, давайте!" (Смеется).

— А не было потом такого, что домой приходишь и начинаешь рыдать?
— Ой, да нет, конечно! Пфф, никогда!

— Про кумира в художественной гимнастике часто же спрашивают?
— Ох, не сотвори себе кумира. Нет кумиров, но мне нравится Алина Кабаева. Тем, какой она позитивный человек, как она тренировалась все время — с улыбкой. Как она относилась к своему делу. Это единственное. Все, больше у меня никаких примеров нет.

— Помню, в Сиднее у меня в прямом смысле этого слова отвисла в зале челюсть, когда укатился обруч. Я смотрел то на Алину, то в сторону тренеров и просто не понимал, что сейчас будет. Это, конечно, было шоковое состояние. Пересматривала ту программу Алины?
— Я видела ее, конечно. И, думаю, в тот момент не было никаких ни криков, ни оров, потому что было понятно, что это момент, в котором Алина не виновата. Это вот действительно просто такой знаковый момент, когда значит, что так было надо. Потому что специально так не уронишь с кисти, это просто какое-то невероятное падение, какое-то невероятное выступление. И тут уже ничего не скажешь.

— Что-то подсмотрела для себя в выступлениях Алины?
— Нет, в плане гимнастики — нет, ни у кого и никогда.

— Вы с Анной Вячеславовной, если не ошибаюсь, почти десять лет, да?
— Да-да.

— Практически уже как член семьи.
— Ну не практически, так и есть. Потому что я знаю, что этот человек уже просто на всю жизнь со мной. Всегда мы будем на связи, уже никогда и ничто нас не разделит.

— Десять лет и твоей первой крупной победе — помнишь, как выиграла клубный чемпионат мира?
— Да, та поездка была для меня потрясающей, неожиданной, очень серьезной.

— Это же Япония была?
— Да. Началось с того, что я жила в одной комнате с Дашей (Кондаковой. — Прим. ред.) и Женей (Канаевой. — Прим. ред.). Я настолько стеснялась (смеется), ну представь: маленькая гимнастка, которая приехала из Пушкино, первый крупный старт — и ты сразу же живешь в одной комнате с мировыми звездами! Я лежала на кровати и просто боялась пошевелиться. Вот я ложилась — и все, вообще не двигалась (смеется).

— Ну девчонки, наверное, могли бы как-то подбодрить, чтобы не так стеснялась...
— Женя Канаева это видела и помогала. Ну и, в принципе, они очень хорошо ко мне относились. Естественно, они все это понимали, были очень доброжелательны. Потом были соревнования, я выступала очень хорошо все выходы, кроме одного. Там была такая система: ты делаешь четыре вида, которые шли в зачет в команду, потом делаешь два вида, которые, по сути, показательные, в зачет не идут. Два вида, которые были вне зачета, я делала обруч и мяч, уронила мяч за площадку. Он у меня отбился от колена и просто пулей улетел вообще в непонятном направлении. Ах, как я боялась идти обратно! Но меня Анна Вячеславовна вообще не ругала, потому что эти виды в зачет не шли. Она сказала, что хорошо, что я уронила именно сейчас. Тогда для меня это была другая планета, потому что Япония — потрясающая страна. Я там была с Дашей и Женей, с настоящими звездами, я выиграла там такой крупный старт, познакомилась с судьями, с другими девочками.

— И потом уже твой взлет в 2014 году. Дебрецен, где ты сразу побеждаешь Ризатдинову. Потом еще этапы. Чемпионат страны. Мир.
— Ой, да, тоже-тоже-тоже я помню, это был вообще нонсенс! Потому что я выступала знаете, как? Я была маленькой девочкой, но была в себе очень уверена! Но при этом не думала о том, что я выступаю серьезно. Тем более меня отправили вторым номером, а первым была Лиза Назаренкова. И вот я делала булавы... У меня такая веселая музыка, я делаю танцевальную дорожку и ловлю взгляд судей, улыбаюсь и думаю: "Так, кто на меня смотрит? Я тут для вас выступаю, так, так, так. Давайте-давайте, смотрите на меня, улыбайтесь мне в ответ". Мне просто было весело, в кайф, а как все закончилось и я увидела результат — первое место, и сразу — что?! Это было очень неожиданно. И, естественно, приятно. Это было стартом на серьезном уровне. После этого меня заметила Ирина Александровна, стала уделять больше внимания. Чемпионат мира того года был непростой. Во-первых, он был первый и ко мне было очень много внимания от Ирины Александровны, потому что я была маленькая, и она, естественно, переживала. Она очень много меня тренировала, вкладывала в меня, и у меня получилось выступить, не подвести. И плюс Анна Вячеславовна тогда рожала и не смогла поехать. То есть это был мой первый чемпионат мира и без моего тренера, представляешь? И я такая — у, блин, как же так?

— Зато какой подарок практически на выписку из роддома!
— Конечно! Мне все это было в радость. Для меня это была не то чтобы игра, но я все время улыбалась, мне все это нравилось. Ну то есть я относилась ко всему более спокойно. Все было очень здорово. Может быть, если бы я была постарше, я бы относилась ко всему этому более ответственно.

— А не было такого, что вот ты тренируешься-тренируешься, у тебя тренировки, старты, тренировки, старты — да блин, я же в конце концов девочка, мне хочется там каблуки, помаду и уехать куда-нибудь?
— Я ж говорю: у меня вот этот азарт до сих пор! Я понимаю, что не натренировалась, мне мало. Как мне нравилось тренироваться, как мне нравилось придумывать новые вещи, как мне нравилось приходить в зал первой и уходить последней, так же все и осталось. Просто я нашла дело, которое нашло меня. Все совпало. Это был фанатизм, который привел к тому, что случилось в 2017 году. Это шло во вред здоровью.
Перед чемпионатом Европы 2017 года, об этом мало кто знает, я выступала со сломанной ногой. Перед стартом, перед тем как поехать, я тренировалась с тренером, потом тренировка заканчивалась, я приходила в зал, еще раз тренировалась. С музыкой, в купальнике, то есть я давала себе бешеную нагрузку, и моя стопа просто не выдержала. Я прям отчетливо помню этот момент: делаю прыжок, приземляюсь, и у меня в стопе что-то хрустнуло. А это было прямо перед выездом. Я не могла делать распрыжку, ничего не могла. И это только от вот этого тупого фанатизма. Это в каком-то смысле действительно безумие. Иногда я не знала меры, и это был мой самый большой минус.
Сейчас я стала более взрослой, более мудрой. У меня есть эта любовь к гимнастике, вот этот азарт, но такого бешеного фанатизма я уже не допущу. Тогда это стоило мне чемпионата мира. 2017-й год был самым тяжелым. Потом, в 2018-м, я опять-таки пропустила чемпионат Европы: снова сломанная нога, опять левая, но только в другом месте. Тогда мне было уже легче это пережить, потому что был опыт прошлого года. Плюс когда тот год только начался, началась травля со стороны болельщиков, стали писать о том, какие сестры Аверины крутые и какая Солдатова медленная, она не должна быть лидером, Аверины лучше. И для меня это было шок: как, за что?
Потом Аверина выиграла Гран-при, затем выиграла чемпионат России и все вот так вот пошло-пошло-пошло. И добил меня чемпионат Европы — я выступила отлично, без ошибок в финале, но из-за новых правил у них был чуть-чуть лучше набор, буквально на две десятых, и так и получилось, что в итоге разница была крохотная. Помню, стою я на пьедестале, улыбаюсь, а у меня текут слезы. 2017-й — очень тяжелый год.
Потом пропустила чемпионат мира, это для меня тоже был удар, было очень тяжело. А потом возвращаться, восстанавливать свое имя, заново занимать место в сборной было очень тяжело. Неимоверно тяжело. И все это на фоне постоянных вбросов про то, что "Солдатова медленная, Солдатова уже изжила себя, а Аверины молодцы, посмотрите, они лучше всех, лучше Солдатовой". Ты не представляешь, как мне все это тяжело давалось. Очень тяжело.

— А зачем ты это все читала?
— Потому что я, к сожалению, завишу от чужого мнения. В 2017 году эти комментарии меня очень сильно подкосили психологически. А в 2018-м, когда я сломала ногу, меня стали так поддерживать! Как никогда. Я была в шоке. Вот я сейчас рассказываю и у меня прям мурашки по коже, потому что я была просто ошеломлена тем, насколько сильная у меня была поддержка, тем, сколько людей за меня болеют. И благодаря этому восстановление к чемпионату мира прошло просто на одной волне.

— Художественная гимнастика — такой же спорт юных, как и женское фигурное катание. За фигуркой следишь?
— Да, конечно, слежу. Общаюсь с Алиной (Загитовой. — Прим. ред.). С Женей (Медведевой. — Прим. ред.) реже, но тоже. Смотрю, болею за девочек.

— И как тебе переход Саши Трусовой к Плющенко?
— Я была просто в шоке, когда услышала про уход Трусовой от Тутберидзе. Просто в шоке. В той группе все сильные были, а мои симпатии на стороне Косторной из тех, кто сейчас катается. Я за нее болею больше всего.

— Не хотелось пойти в фигурное катание? Никогда не думала об этом?
— Нет, я как-то сразу как попала в художественную гимнастику, так мысли о других видах спорта и отпали (смеется).

— А в фигурном катании что нравится?
— Мне нравится то, что это очень красиво. На самом деле я просто обожаю Юдзуру Ханю.

— Он космический вообще.
— Ага! Просто до мурашек, вообще не могу. У меня есть одна программа, которую я даже сохранила себе в телефон. Я пересматривала ее раз десять, наверное. И она впечатляет меня не потому, что он там прыгнул все свои прыжки, а потому, что он сделал все музыкально. Это просто невозможно смотреть, в хорошем смысле. Насколько он потрясающий и действительно просто фигурист с другой планеты. Это его короткая под Ди Бласио (под "Отонал" Рауля Ди Бласио Ханю катал короткую программу два последних сезона, популярной данная музыкальная тема в фигурном катании стала в 1999 году, именно под эту музыку Мария Бутырская стала тогда первой в истории нашей страны чемпионкой мира. — Прим. ред.).

— Как справляешься с поклонниками?
— (Смеется) А что, с ними надо справляться?

— Ну не может же такого быть, чтобы у такой симпатичной девушки не было поклонников? Наверняка ж очередь!
— Да нет, это так кажется. Очереди нет либо я просто не туда смотрю (смеется). Ну правда нет, так кажется.

— Точно?
— Ну ладно, приоткрою завесу своих отношений (смеется). Но не на данный момент, а из прошлых. Первый парень, с кем я встречалась, он ухаживал за мной год, просто чтобы я начала с ним хоть немного общаться. А следующий даже чуть больше года. Они прям очень меня добивались для того, чтобы я просто начала с ними общаться.

— А что должно быть в мужчине такого, чтобы ты согласилась начать общаться?
— Забота. Не цветы, не подарки, а когда смотрят на другое. Когда помогают со здоровьем, когда привозят кефирчик с ягодками. Меня очень-очень всегда подкупает именно забота и когда обращают внимание на детали. Когда я где-то могу мимоходом что-то сказать, а он запомнит и потом где-то это привезет, об этом потом вспомнит или спросит. Я ненавижу пафос, это просто совсем не про меня история. Проще надо, внимательнее.

— Главный слух тогда, раз уж так откровенно, про Сашу Солдатову прокомментируй. Что у тебя был роман с Кириллом Капризовым.
— (Смеется) Блин! Ну, Кирилл мой друг, я с ним знакома с 2015 года. Но мы уже очень давно не общаемся и никогда не были в отношениях.

— Не было желания попробовать себя в "Танцах на ТНТ"? Ляйсан (Утяшева) там, опять же, с Мигелем ты тоже знакома...
— Нет, я танцую как червяк, мне кажется (смеется). У меня же был опыт — я танцевала в проекте с Мигелем, я танцевала в PROТАНЦАХ у них на студии, но это очень сложно. То есть сейчас я к этому не готова, потому что мы — гимнастки, у нас совсем другая специфика. Там все должно быть очень естественно, а у нас настолько переучено все, что вот сказали тебе сделать вот такое и такое движение, а у нас автоматически выпрямляются руки, выпрямляются ноги, выпрямляются кисти, опускаются плечи. Все, это у тебя уже в крови, у тебя на автомате все прямое, натянутое, как должно быть в гимнастике. А в танцах такие ломаные линии, где-то ты должен быть сутулым, где-то у тебя должен быть косолапый шаг. И переучиться — это, конечно, сложно очень.

— У тебя очень много фотографий из Сочи, с гор. Не было желания подумать о жилье каком-нибудь в Сочи? Или, может быть, ты просто горы любишь?
— На самом деле, хорошая идея, прекрасная мысль! Я бы с удовольствием хотела иметь там жилье, чтобы приезжать, кататься на лыжах, горы и море... Если в жизни все сложится, то будет там жилье! Я уверена, что так и сложится.

— В кино не хотела бы сняться?
— Конечно, хотела бы! Очень-очень! На самом деле, я очень люблю театр. Я обожаю театр! Приходить смотреть, как они играют, как они перевоплощаются, как они вот эти эмоции дарят. Я люблю садиться поближе к сцене и вот прям смотреть, как они работают.

— Помнишь первую публикацию в инстаграме?
— Нет. Помню четко, как создавалась страничка — я была в Дмитрове, в своей комнате 306, со своей подругой, и вот она как раз-таки меня и регистрировала. А я что-то просто, как всегда... Ну, не бесилась, а танцевала там в комнате.

— А под что танцевала?
— Не помню.

— Я отмотал до первых публикаций. Ты танцевала под Земфиру.
— Аааа! Я подумала про другое. Это видео, да, это мы с Анькой Жегалкиной делали. Это потом мы уже сняли, да. (Поет) "Пожалуйста, не умирай, или мне придется тоже"...

— Нравится Земфира?
— Ой, да мне все нравится!

— А кто идеал женщины?
— Ох, какой интересный вопрос! Первый раз такое слышу — идеал женщины. Могу сказать, какой бы себя хотела видеть: мне хочется быть более элегантной, более женственной, более рассудительной. Такие три критерия идеала, которые я бы себе добавила.

— Олимпийские надежды остаются?
— Ну конечно, перенос Олимпиады — это огромный плюс для меня. У меня есть время на восстановление. Время, чтобы набрать форму. Но мы с Анной Вячеславовной ни разу вообще даже не поднимали эту тему. Потому что сейчас это на самом деле неактуально. Идет карантин, все еще не известно, непонятно, что будет дальше. Когда все кончится, тогда и поговорим об этом конкретнее.